Page 23 - Умственное_и_нравственное_развитие_детей_от_первого_проявления_сознания_до_школьного_возраста_RemovePdfPages

———— 7777 ————

любви въ истинномъ смыслѣ этого слова, такъ какъ главнымъ связующимъ
звеномъ, наиболѣе существеннымъ воспитательнымъ средствомъ служили страхъ,
розги, палки и побои. Покорность дѣтей отцу была рабская, въ полномъ
смыслѣ слова унизительная для человѣческаго достоинства; дѣтей называли
даже «рабами рождьшаго», т. е. отца. Рабское положеніе дѣтей перешло и
въ обычай: по этикету того времени вмѣсто нынѣшнихъ объятій и поцѣлуевъ,
дѣти, въ знакъ безусловной покорности передъ родителями, кланялись имъ
до земли.
Положеніе женщины было самое тяжкое, самое унизительное: невѣжество,
грубость, развратъ, дикіе нравы нашихъ предковъ, безусловное подчиненіе
авторитету главы семейства, наконецъ весь строй древней русской жизни,
не тронутый цивилизаціею и гуманаыми просвѣтительными началами, содѣй­
ствовали угнетенію и униженію женщины; столько же помогъ этому и
выработанный подъ вліяніемъ аскетическихъ идеаловъ взглядъ на бракъ, какъ
на какое­то «скверное беззаконіе». Женщина, по пояятіямъ того времени,
сравнительно съ мужчиною, была существомъ не только во всѣхъ отноше­
ніяхъ низшимъ, но олицетвореніемъ коварства, низости, лжи, злости, лукав­
ства и глупости. Въ ней отрицали даже природную склонность къ справед­
ливости и истинѣ. «Женскій родъ ползокъ къ паденію», утверждали про­
повѣдники и награждали женщину самыми нелестными эпитетами въ родѣ
слѣдующихъ: «злое острое дьяволе оружіе», «дьявола стрѣла», «источникъ злобы»,
«сокровище нечистотъ», «грѣхамъ учительница», «матерь похотѣмъ» и т. п.
Такимъ образомъ въ древне­русскомъ обществѣ смотрѣли на женщину
съ полнымъ, нескрываемымъ презрѣніемъ и на каждомъ шагу давали ей
это чувствовать. Могло ли дитя уважать свою мать, когда оно кругомъ
видѣло одно презрѣніе къ ней. Такіе взгляды на женщину создали для нея
въ семьѣ и обществѣ самое позорное, самое унизительное положеніе: она
являлась существомъ, созданнымъ исключительно для удовлетворенія чувствен­
ныхъ потребностей мужчины. Униженная, оскорбленная, поруганная съ перваго
появленія на свѣтъ (рожденія дочери отецъ стыдился), она такимъ же жал­
кимъ существомъ, скорѣе вещью, чѣмъ человѣкомъ, сходила и въ могилу. Въ
дѣтствѣ она была рабою и невольницею отца, а затѣмъ мужа. Чувство страха,
слѣпое рабское повиновеніе, отсутствіе собственной воли и мысли, даже и
въ главныхъ вопросахъ, касавшихся ея личной жизни, вотъ принципы, которые
должны были лечь въ основу всей ея жизни, какъ подъ родительскимъ кро­
вомъ, такъ и въ домѣ мужа. Даже идеальное выполненіе всѣхъ обществен­
ныхъ требованій не давало ей права на довѣріе и на болѣе человѣческое
отношеніе къ ней мужа. Онъ вынужденъ былъ по отношенію къ ней посту­
пать по требованію своего времени: «люто есть тому мужу, иже языка жены
своея слушаетъ»... или: «первое блюдися къ своей жены тайны повѣдати».
Литература того времени не создала никакого идеала женщины, какъ
жены и матери. Если хотѣли изобразить хорошія качества женщины (похвалы
встрѣчались очень рѣдко и заглушались общимъ потокомъ презрительныхъ
укоровъ), ее изображали какъ подвижницу, великую постницу, суроваго
аскета, но только не какъ жену и мать.
Мужъ смотрѣлъ на жену, какъ на вещь, исключительно ему принадлежа­
щую, и стремился сохранять ее для себя одного, поэтому онъ и запиралъ
ее, какъ вещь, подъ замокъ и запрятывалъ въ теремъ. Хотя въ крестьянскомъ
быту на женщину взваливали все, что потруднѣе было въ домашнемъ хозяй­
стве, но ея не держали взаперти, и она пользовалась извѣстною свободою.
Правда, непосильный трудъ иногда преждевременно губилъ ея силы, но онъ