Page 232 - 000199_000009_003613470

220 КАРАМЗИН'!
страннымъ то мнѣніе, что трудно найдти въ какой-либо лн-
тературѣ произведете болѣе благородное. Оно благородно
сочувствіемъ ко всему великому въ природѣ человѣческой,
благородно отвращеніемъ отъ всего низкаго и грубаго. 9-й
томъ Исторіи Карамзина служить лучшимъ доказательствомъ,
что авторъ не останавливался ни иередъ какими соображе-
ніями, если хотѣлъ высказать все свое негодованіе: мягкій,
снисходительный, любящій, Карамзинъ умѣлъ быть неумо-
лимъ, когда встрѣчался съ явленіемъ, возмущавшимъ его
душу; всиомните, съ какимъ негодованіемъ онъ относится къ
Грозному, съ какимъ презрѣніемъ къ его окружающим!.. Я
вибралъ самый рѣзкій примѣръ, а такихъ нримѣровъ можно
найдти множество. Карамзинъ не нроходитъ ни одного позор-
наго дѣянія, чтобы не выразить къ нему своего отвращенія. За
то съ другой стороны посмотрите, съ какою любовію онъ оста-
навливается па каждомъ свѣтломъ лицѣ, па каждомъ доблест-
номъ подвигѣ: какъ ярко выходитъ защита Владпміра отъ та-
таръ. Куликовская битва; какъ онъ изображаетъ митрополита
Филиппа, Владпміра Мономаха, и т. д. Бъ нравственномъ чув-
ствѣ Карамзина есть одна высокая сторона, доступная пе-
многимъ: для него не существуете Бреново «ѵае viclis!»; онъ
понимаетъ законность борьбы, историческое значепіе побѣды,
по съ сожалѣніемъ, съ участіемъ останавливается на участи
побѣжденнаго. Его плачъ о падепіи Новгорода, по изящному
краснорѣчію высокаго правственнаго чувства, достоишь стать
на ряду съ лѣтоииснымъ плачемъ о паденіи Пскова. Карам-
зинъ, какъ и лѣтописецъ (Карамзинъ, разумѣется. еще больше
лѣтописца) понимаетъ нравственную неправду, погубившую
Новгородъ и Псковъ; но ни тотъ. ни другой не могъ воз-
держать своего сожалѣпія. Карамзинъ еще сверхъ того по-
нимаетъ государственную необходимость; если сердцемъ онъ
сожалѣетъ о Новгородѣ, то по разуму онъ на противной
сторонѣ. Бъ паше время считаютъ— и совершенно основа-
тельно — неумѣстнымъ вмѣшательство личнаго чувства; но,
вспомнивъ, какое сильное воспитательное дѣйствіе имѣли эти