Page 229 - 000199_000009_003613470

КАРАМЗІШЪ. 217
pin; но всѣ черты, которыя означаютъ свойство народа Рус-

скаго, характеръ древнихъ нашпхъ героевъ — отмѣнныхъ лю-
дей, происшествія дѣіствительно любопытныя, описать живо,
разительно. У насъ былъ свой Карлъ Великій — Владиміръ,
свой Лудовикъ XI — царь Іоаннъ, свой Кромвель —Годуновъ,
п еще такой государь, которому нигдѣ не было подобныхъ —
Петръ Великій. Время ихъ правленія составляетъ важнѣйшія
эпохи въ нашей исторіи, и даже въ исторіи человѣчества;
его-то надобно представить, а прочее можно обрисовать, но
такъ, какъ дѣлалъ свои рисунки Рафаэль или Микель-Анд-
жело». Отъ такой исторіи онъ требовалъ философскаго ума,
критики, благороднаго краснорѣчія, и образцами выставіялъ
Тацита, Юма, Робертсона, Гиббона. Чтеніе великихъ истори-
ковъ древности и великихъ англійскихъ историковъ Х\'Ш
вѣка осталось далеко не безъ вліянія на Карамзина, хотя
онъ сознавалъ ихъ недостатки. Такъ, въ Юмѣ осуждалъ онъ
холодность къ отечественному; едва-ли также могъ онъ со-
чувствовать легкомысленному отношенію Гиббона къ хрпстіан-

ству. Но тѣмъ не менѣе историческое изложевіе Карамзина—
жпвое и стройное, съ обращепіемъ вниманія на черты быта,
нравовъ, на просвѣщеніе, съ политическими и нравственными
разсужденіями, далеко отъ педантизма и легкомыслія— болѣе
всего напоминаетъ этихъ историковъ. Признавая достоинство
Іоганна Миллера, Карамзпнъ, хотя и осторожно, но мѣтко
указалъ на главный недостатокъ швейцарскаго историка—
на болтливость въ нравственныхъ разсужденіяхъ. «Сіе же-
ланіе блистать умомъ или казаться глубокомысленнымъ едва-
ли не противно истинному вкусу», говоритъ онъ, и прибав-
ляетъ: «Замѣтимъ, что сіи апоѳегмы бываютъ для. основатель-
ныхъ умовъ или полуистинами, или весьма обыкновенными
дстинями, которыя не имѣютъ цѣны въ исторіи». Умъ Ка-
рамзина, практичесЕІй и ясный, склонялъ его болѣе на сто-
рону Англіи, и онъ также оцѣнилъ Юма, мастера образно
живописать характеры, объяснять психологическія пружины
дѣйствій, какъ первый у насъ оцѣнилъ Шекспира. Все ту-