Page 227 - 000199_000009_003613470

КАРАМЗПНЪ.

отчаяніе отъ ужасовъ революціи, выражаетъ опасенія, чтобы
просвѣщеніе не погибло, чтобы не восторжествовали 'враги
наукъ; Филалетъ его утѣшаетъ ре.іигіознымъ убѣжденіемъ.
Г. Галаховъ справедливо видитъ въ этихъ двухъ лицахъ оли-
цетвореніе двухъ нравственныхъ состояній самого Карамзина.
Въ размыіпленіяхъ о событіяхъ конца XVIII вѣка созрѣлъ
тотъ общій взглядъ, который легъ въ основаніе «Исторіи
Государства Россійскаго » : отвращаясь отъ ужасовъ террора,
Карамзинъ остался однако вѣренъ требованіямъ, высказан-
нымъ передовыми людьми XVIII вѣка, требованіямъ просвѣ-
щенія, человѣколюбія; но люди сами по себѣ не могутъ идти
къ этой высокой цѣли: пмъ нужны вожди. Отсюда ясно, что
царствованіе Екатерины II должно было стать идеаломъ для L-
Карамзина. Его «Похвальное слово Екатеринѣ II» (1801)
было выраженіемъ такого образа мысли; этимъ «Словомъ»
Карамзинъ хотѣлъ принести пользу и настоящему. «Исторія
есть .священная книга царей и народовъ», говорить онъ въ
предпсловіп къ «Исторіи Государства Россійскаго», и гдѣ
'
считаетъ нужнымъ и возможнымъ, постоянно прибѣгать къ
исторіи. Это «Слово» одинаково замѣчательно какъ произве-
какъ политическое сочпненіе: Карамзинъ,
дете литературы и
первый нашъ историкъ, былъ у насъ и первымъ политиче-
скимъ писателемъ. «Слово» не даромъ явилось на порогѣ
новаго царствованія, не даромъ посвящено имени Государя.
Правительственная мудрость Екатерины, выставляемая имъ
въ образецъ, умѣніе все дѣлать въ пору и въ мѣру, — вотъ
что, по мнѣнію Карамзина, составлпетъ ея высочайшую славу.
Идеальное представленіе образа Екатерины въ этомъ сочпне-
ніи уже свидѣтельствуетъ о высокомъ историческомъ талантѣ
Карамзина, и хотя позднѣе, въ «Запискѣ о древней и новой
Россіи», онъ прибавплъ нѣсколько темныхъ штриховъ къ об-
литой яркимъ свѣтомъ картинѣ ея царствованія, но въ цѣ-
ломъ онъ остался вѣренъ этому пониманію, и былъ правъ.
Въ этомъ же «Словѣ» ясно выступаетъ ученіе о преобла-
дающемъ въ исторіи значеніи велігкпхъ людей, — ученіе столь