Page 48 - Умственное_и_нравственное_развитие_детей_от_первого_проявления_сознания_до_школьного_возраста_RemovePdfPages

———— 32323232 ————

вѣры въ ея всемогущество, то если балованный ребенокъ уже сильно прови­
нился, розгою иногда наказывали не его, а двороваго мальчика, взятаго для
игры съ нимъ. Въ такихъ семьяхъ дѣти не боялись родителей, но бранили
ихъ непечатными словами, а въ злобѣ и гнѣвѣ пускали въ нихъ чѣмъ попало.
Такое воспитаніе доводило дѣтей до полнаго распутства еще въ очень ран­
ніе годы; изъ такихъ семей выходили преимущественно недоросли, сорви­го­
ловы и самодуры, люди, незнавшіе удержу рукамъ и грубымъ проявленіямъ
самыхъ пошлыхъ инстинвтовъ. Но что бы ни господствовало въ семьѣ, —
строгость или распущенность, на всѣхъ дѣтяхъ прежде всего гибельно отзы­
валось вліяніе крѣпостнаго права. Хотя изъ многочисленнаго штата крѣпост­
ныхъ нянюшекъ, мамокъ и дядекъ встрѣчалось немало натуръ добрыхъ и
самоотверженно преданныхъ своимъ питомцамъ, но все, что они могли для
нихъ сдѣлать, это внушить къ себѣ довѣріе, привязанность, возбудить лю­
бовь. Это, конечно, была немаловажная заслуга въ эпоху, когда русская дей­
ствительность возбуждала лишь дурныя чувства. При этомъ многія изъ маму­
шекъ и нянюшекъ своими сказками, разсказами и пѣснямй поддерживали знаніе
живой русской рѣчи и интересъ къ народной поэзіи, вытѣсняемые все болѣе
моднымъ французскимъ язывомъ и пристрастіемъ ко всему французскому. Но
будучи невѣжественны и суевѣрны, онѣ не могли расширить умственный
горизонтъ своихъ питомцевъ. Еъ тому же жизнь помѣщиковъ сложилась такъ,
что среди черезчуръ обширной дѣвичьей, лакейской и многочисленныхъ това­
рищей игръ изъ крѣпостныхъ дурные элементы несомнѣнно перевѣшивали хо­
рошіе.
Въ воспитаніи того времени существовало два совершенно различныя
теченія: представители одного предпочитали правила допетровской старины,
очень туго и медленно подвигаясь впередъ по пути новшествъ, другое было
совершенно французское, ставившее фундаментомъ образованія и развитія
французскій языкъ, танцы, тонкость обращенія, изящество манеръ, умѣнье
одѣться со вкусомъ и по модѣ. Люди стариннаго покроя заботились только
о физическомъ здоровьѣ дѣтей, а средствомъ для достиженія его они считали
мягкіе пуховики, непомѣрно теплую одежду и ѣду, ѣду частую, почти еже­
часную. «Лишь бы здоровъ былъ Иванушка да счастливъ, а умъ будетъ—
всему самъ научишься», приговаривали они. Сами невѣжественные, они не
могли приходить въ ужасъ отъ невѣжества своихъ дѣтей, —между ними хо­
дила поговорка, оправдывающая ихъ невѣжество: «для дворянина—шпага,
для стряпчаго — перо, а грамота — для поповъ», — и оставляли дѣтей цѣлый
день рѣзвиться и проводить время, какъ имъ заблагоразсудится. Енигъ для
дѣтскаго чтенія тогда почти не существовало, грамотѣ начинали учить поздно,
слѣдовательно большую часть дня дѣти проводили на полной свободѣ: играли
въ чехарду, рѣзвились съ ребятами, крали у родителей лакомства изъ \кла­
довыхъ, а иногда и бутылочку­другую вина, потягивая его вмѣстѣ съ това­
рищами, безпрестанно бѣгали въ людскую, заслушиваясь скабрезныхъ }эаз­
сказовъ, лазали по деревьямъ раззорять птичьи гнѣзда и на голубятню, дрес­
сировали собаченокъ, носились по деревнѣ на лошадяхъ, распѣвая съ сверст­
никами во все горло двусмысленныя пѣсни, зимою катались съ горъ съ дво­
ровыми дѣвушками, пріучаясь къ сквернословію и непристойнымъ шуткамъ,
устраивали съ ними глупѣйшія игры и въ такомъ времяпрепроволиенін къ
14, 15 лѣтамъ теряли всякую здоровую любознательность, юношескую стыд­
ливость, извращали умственныя и нравственныя склонности и стремленія и
совершенно развращались.
Учили тогда мало и плохо. Учителями русскаго языка у большинства