Page 28 - Воспоминание_студентства

20 —

ченіе было вполнѣ свободно и законно, и отношеніе
друзей къ Станкевичу, невольно признававших^, его
превосходство, было проникнуто свободною любовью,
безъ всякаго чувства зависимости. Скажу еще, что Баку-
нинъ не доходилъ при Станкевичѣ до крайне безжи-
зненныхъ и бездушныхъ выводовъ мысли, а Бѣлинскій
еще воздерживалъ при немъ свои буйныя хулы. Хотя
значеніе церкви не раскрылось еще Станкевичу, по
крайней мѣрѣ до отъѣзда его за границу, но церковь,
и еще семья, были для него святыней, на которую онъ
не позволялъ при себѣ кидаться. Станкевичъ былъ
нѣжный сынъ. —Кружокъ Станкевича продолжался и
по выходѣ его и друзей его изъ университета; онъ
имѣлъ свой ходъ и свое значеніе въ обществѣ. Послѣ
него уже пошли эти безобразныя выходки. Но несмотря
на всю стройность своего нравственнаго существа, на
стремленіе къ свѣту мысли, истинной свободѣ духа,
равно чуждой рабства и бунта, Станкевичъ не сталъ,
по крайней мѣрѣ до отъѣзда за границу, на желанную
высоту, и свобода вѣры, кажется, не была имъ достигнута.
Я увлекся; но этотъ кружокъ. есть явленіе, вполнѣ
принадлежащее Москвѣ и ея университету, возникшее
въ ту эпоху, когда дикое буйство студенческой жизни,
о которомъ доносятся отдаленныя преданія, —миновало,
и когда замѣнялось оно стройною свободою мысли,
^еще не подавляемой форменностью.
Когда я поступилъ въ университетъ, форменность,
какъ сказалъ я, начинала вводиться, но еще слабо; были
мундиры и виц-мундиры (сюртуки), но можно было въ
нихъ и не являться на лекцію. При моемъ вступленіи,
начиналось требованіе, чтобы студенты ходили на лек-
цію въ форменномъ платьѣ; но я и на второмъ курсѣ
видѣлъ иногда студентовъ въ платьѣ партикулярномъ.
Въ первый годъ мы носили темнозеленые сертуки съ
краснымъ воротникомъ (до насъ форма была синяя съ
краснымъ воротникомъ); на слѣдующій годъ красный
воротникъ замѣнило начальство синимъ. Сперва тре-