Page 24 - Воспоминание_студентства

— іб —

и я понималъ, что хорошо стоять другь за друга и
быть какъ одинъ человѣкъ.
Считаясь порядочнымъ эллинистомъ, я обращалъ
на себя вниманіе Оболенскаго, долженъ былъ чаще
другихъ переводить Гомера и слушать внимательно его
объясненія. Однажды на лекціи, очень серьезно, я взду-
малъ предложить ему вопросъ; какимъ образомъ
согласить въ древнихъ стихахъ удареніе съ протяже-
ніемъ, какъ, скандуя стихъ, удержать удареніе, кото-
рое не совпадаетъ съ скандовкой? —Оболенскій отвѣ-
чалъ: —а, это-съ лучше всего объясняется пѣніемъ, и
запѣлъ. Я былъ не радъ, что предложилъ вопросъ.
Оболенскій запѣлъ такимъ голосомъ и съ такою пе-
чально-торжественною миною, что просто не было
почти никакой возможности удержаться отъ смѣха.
Смѣхъ самый безумный, гомерическій, готовъ былъ
ежеминутно овладѣть нами, громко вырваться и огла-
сить всю аудиторію, — и этотъ-то смѣхъ надо было
подавлять величайшими усиліями. Студенты, удержи-
ваясь отъ смѣха и мучась, кидали на меня яростные
взгляды. Я, вызвавшій этотъ профессорскій отвѣтъ,
долженъ былъ и обратить на него больше вниманія.
Для меня пѣлъ Оболенскій, каково же мнѣ было? —
Я былъ тогда очень смѣшливъ, и когда Тепловъ про-
говорилъ подлѣ меня шепотомъ: „точно колодники
подъ окнами," —я не знаю, какъ я удержался. Нако-
нецъ Оболенскій пересталъ пѣть; наконецъ лекція
окончилась; профессоръ ушелъ. Товарищи напали на
меня дружно. „Что тебѣ вздумалось просить пѣть
Оболенскаго, что ты съ нами надѣлалъ?" говорили они
со смѣхомъ. Я смѣялся не меньше ихъ.
Кромѣ экзаменовъ у насъ были репетиціи, и на нихъ
основывали профессора наиболѣе свое мнѣніе о сту-
дентахъ. Терновскій, репетируя, вызывалъ обыкновенно
къ каѳедрѣ. Однажды на репетиціи онъ вызвалъ меня
такимъ образомъ и спросилъ о раѣ. Отвѣчая, я ска-
залъ о древѣ жизни и прибавилъ: „но вѣдь это древо