Page 27 - Воспоминание_студентства

— 19 —
слѣдствіе, отъ излишества стремленія, но это не было
разъ принятою оппозищею, которая есть дѣло вовсе
не мудреное. Кружокъ этотъ былъ трезвый и по об-
разу жизни, не любилъ ни вина, ни пирушекъ, кото-
рыя если случались, то очень рѣдко, —и что всего за-
мѣчательнѣе, кружокъ этотъ, будучи свободомысленъ,
не любилъ ни фрондёрства, ни либеральничанья, боясь,
вѣроятно, той же неискренности, той же претензіи,
которыя были ему ненавистнѣе всего; даже вообще,
политическая сторона занимала его мало; мысль же о
какихъ-нибудь кольцахъ, тайныхъ обществъ и проч.,
была ему смѣшна, какъ жалкая комедія. Очевидно, что
этотъ кружокъ желалъ правды, серьезнаго дѣла, ис-
кренности и истины. Это стремленіе, осушествляясь
иногда односторонно, было само въ себѣ справедливо
и есть явленіе вполнѣ Русское. Насмѣшливость и
иногда горькая шутка часто звучали въ этихъ студен-
ческихъ бесѣдахъ. Такой кружокъ не могъ быть увле-
ченъ никакимъ авторитетомъ. Опредѣляя этотъ кру-
жокъ, я опредѣляю всего болѣе Станкевича, именемъ
котораго по справедливости называю кружокъ; строй-
ное существо его духа удерживало его друзей отъ того
легкаго рабскаго отрицанія, къ которому человѣкъ
такъ охотно бѣжитъ отъ свободы, и когда Станкевичъ
уѣхалъ за-границу, —быстро развилась въ друзьяхъ его
вся ложь односторонности, и кружокъ представилъ
обыкновенное явленіе крайней исключительности. Стан-
кевичъ самъ былъ человѣкъ совершенно простой, безъ
претензіи, и даже нѣсколько боявшійся претензіи, чело-
вѣкъ необыкновеннаго и глубокаго ума; главный ин-
тересъ его была чистая мысль. Не бывши собственно
діалектикомъ, онъ въ спорахъ такъ строго, логически
и ясно говорилъ, что самые щегольскіе діалектики,
какъ Надеждинъ и Бакунинъ, должны были ему усту-
пать. Въ существѣ его не было односторонности; искус-
ство, красота, изящество много для него значили. Онъ
имѣлъ сильное значеніе въ своемъ кругу, но это зна-
2*