Page 30 - Воспоминание_студентства

— 22 —

деждинъ читалъ здѣсь эстетику, Каченовскій —Русскую
исторію. Впослѣдствіи явился Шевыревъ, пріѣхавшій
изъ-за границы, и сталъ читать исторію поэзіи, и по-
томъ —Погодинъ, начавшій читать всеобщую исторію.
Давыдовъ читалъ риторику и Русскую литературу.
Латинскій языкъ читалъ Снегиревъ, греческій —Иваш-
ковскій, нѣмецкій — Кистеръ, французскій — Декампъ,
котораго обыкновенно называли: дѣдъ Кампъ.
Надеждинъ нроизводилъ, съ начала своего профес-
сорства, большое впечатлѣніе своими лекціями. Онъ
всегда импровизировалъ. Услышавъ умную, плавную
рѣчь, почуявъ, такъ сказать, воздухъ мысли, молодое
поколѣніе съ жадностью и благодарностью обратилось
къ Надеждину, но скоро увидѣло, что ошиблось въ
своемъ увлеченіи. Надеждинъ не удовлетворилъ серь-
езнымъ требованіямъ юношей; скоро замѣтили сухость
его словъ, собственное безучастіе къ предмету и не-
достатокъ серьезныхъ занятій. Тѣмъ не менѣе, спра-
ведливо и строго оцѣнивъ Надеждина, студенты его
любили и, уже не увлекаясь, охотно слушали его рѣчь.
Я помню, что Станкевичъ, говоря о недостаткахъ На-
деждина, прибавлялъ, что Надеждинъ много пробудилъ
въ немъ своими лекціями, и что если онъ (Станкевичъ)
будетъ въ раю, то Надеждину за то обязанъ. Тѣмъ
не менѣе, благодарный ему за это пробужденіе, Стан-
кевичъ чувствовалъ бѣдность его преподаванія. На-
деждина любили за то еще, что онъ былъ очень дели-
катенъ съ студентами, не требовалъ, чтобъ они хо-
дили на лекціи, не выходили во время чтенія, и вообще
не любилъ никакихъ полицейскихъ пріемовъ. Это сту-
денты очень цѣнили — и, конечно, ни у кого не было
такой тишины на лекціяхъ, какъ у Надеждина. Обла-
дая текучею рѣчью, закрывая глаза и покачиваясь на
каѳедрѣ, онъ говорилъ безъ умолку, — и случалось,
что проходилъ назначенный часъ, а онъ продолжалъ
читать (онъ былъ крайнимъ). Однажды, до посту пленія
моего на второй курсъ, прочелъ онъ два часа слишкомъ.